В XVIII веке камер в смартфонах, как и самих смартфонов, ещё не было, поэтому Петра придворному прусскому живописцу Антуану Пэну пришлось рисовать. И начал он это делать именно во время визита Петра в Хафельберг. А «выложили» его портрет потом не в Instagram, а в Берлинском дворце. Позитивных комментариев, впрочем, и там было достаточно.

И это не единственное изображение Петра из Хафельберга. Так, в расположенном в подвале Ратуши ресторане портретом царя «забомбили» одну из стен. Так что Пётр I, можно сказать, во всех смыслах попал в местный андеграунд.

Сториз о визите Петра шерят тут до сих пор. И больше всего просмотров, вероятно, у истории про Knappe Tieden. Когда Пётр был в гостях у бургомистра Хафельберга, супруга бургомистра не смогла предложить царю мяса, но не потому, что они с мужем были веганами, а потому, что в то время в Германии не хватало продовольствия из-за «скудных времён» (хештег #KnappeTieden, нижненемецкое). «Не обессудьте, господин император, — скудные времена», — сказала хозяйка. Пётр же подумал, что Knappe Tieden — это название простого рыбного супа.

При этом царь понимал и даже говорил на голландско-нижненемецкой языковой смеси, что помогало ему в поездках по Северной Германии без Google Translate общаться с населением.

По всей России со знанием иностранных языков было туго, онлайн-школ не было, поэтому прямо в Хафельберге он дал своему фельдцейхмейстеру Якобу Брюсу задание издать на русском вышедшую как раз в 1712 году Nederduytsche Spraakkonst Вильяма Севеля (Willem Sewel) — «Голландскую грамматику».

Кроме того, Петру и здесь удалось немного подауншифтить. Говорят, что в Хафельберге он трудился как подмастерье корабельных дел мастера и собственноручно сделал из дерева так называемую Русалку, которую некогда можно было видеть у здания пекарни. Но в креативное портфолио царя работа не вошла, поэтому все помнят Петра по Санкт-Петербургу и Полтавской битве.

И хотя хафельбергские верфи, на которых строились корабли для заморских плаваний и сообщения с колониальными владениями в Африке, с 1702 года не существовали, если включить воображение, можно представить, как царь, освобождаясь на известное время от дипломатических разговоров, стараясь не привлечь внимания папарацци, ходил по улочкам и портовым сооружениям.

Однако совсем скромным этот визит царя тоже не назовёшь. Именно в Хафельберге прусский король Фридрих-Вильгельм I в знак дружбы подарил царю-плотнику Янтарную комнату и роскошную яхту. Пётр же был так впечатлен, что в ответ распорядился для короля-солдата, который гордился своей совершенной прусской армией, привезти из России 55 лучших русских гренадеров. Готовы ли были сами гренадеры к релокации, история умалчивает.

После встречи с Петром в Коппенбрюгге София Шарлотта пишет в мессенджер тайному советнику Павлу Фуксу:

«Теперь я могу отплатить вам, я видела великого царя: он назначил мне свидание в Коппенбрюгге ❤️. Он не знал, что там будет вся фамилия, и это было причиной, что с ним пришлось в течение часа вести переговоры, чтобы он показался. Наконец, он согласился на то, что в залу, где назначен был ужин, придут герцог Цельский, моя мать, мои братья и я; он пожелал войти туда в то же время другой дверью, чтобы не быть замеченным, так как большая толпа, которую он увидал на парапете при входе, заставила его уйти из деревни.

Моя матушка и я приветствовали его, а он заставил отвечать за себя г. Лефорта, так как казался сконфуженным и закрывал лицо рукой — ich kann nicht sprechen, — но мы его приручили 🤪; он сел за стол между матушкой и мной, и каждая из нас беседовала с ним наперерыв. Он отвечал то сам, то через двух переводчиков и, уверяю вас, говорил очень впопад — и это по всем предметам, о которых с ним заговаривали. Моя матушка с живостью задавала ему много вопросов, на которые он отвечал с такой же быстротой — и я изумляюсь, что он не устал от разговора, потому что, как говорят, такие разговоры не в обычае в его стране 🤯. Что касается до его гримас, то я представляла себе их хуже, чем их нашла, и не в его власти справиться с некоторыми из них. Заметно также, что его не научили есть опрятно, но мне понравилась его естественность и непринужденность, он стал действовать как дома, позволил сначала войти кавалерам, а потом и дамам, которых сначала затруднялся видеть, затем велел своим людям запереть дверь, поставил около неё своего фаворита, которого он называет своей правой рукой, с приказанием никого не выпускать, велел принести большие стаканы и заставлял каждого выпить их по три и по четыре зараз 😏, давая понять, что делает это, чтобы оказать честь каждому.

Он сам подносил стаканы 🤩. Кто-то хотел дать стакан Quirini; он взял стакан сам и поднёс его Quirini — это деликатность, которой мы не ожидали. Я позвала музыку, чтобы посмотреть, какое она произведёт на него впечатление; он сказал, что она ему очень нравится, в особенности Фердинандо, которого он вознаградил так же, как и придворных кавалеров, стаканом. Чтобы сделать ему удовольствие, мы пробыли четыре часа за столом и пили по-московски, то есть выпивая зараз и стоя за здоровье царя. Фридрих (курфюрст) также не был забыт. Впрочем, царь пил мало ☹️. Чтобы посмотреть, как он танцует, я попросила г. Лефорта позвать своих музыкантов, которые пришли после ужина. Но он не хотел начинать, не посмотрев сначала, как мы танцуем, что мы и сделали, чтобы доставить ему удовольствие и посмотреть, как он это делает 💃.

Он не хотел начинать, потому что у него не было перчаток, и велел их искать по своему поезду, но напрасно. Моя матушка танцевала с толстым комиссаром (Головиным); против них Лефорт в паре с дочерью графини Платен и канцлер (Возницын) с её матерью: всё это прошло очень степенно, и московский танец нашли очень красивым. Все были очень довольны царем, и он казался также очень доволен. Я очень желала бы, чтобы вы также были довольны сообщением, которое я вам сделала: если вы найдёте его удачным, вы можете развлечь им курфюрста. Вот достаточно, чтобы вам надоесть, но не знаю, что с этим делать; мне хочется говорить о царе, и, если бы я набралась смелости, я сказала бы и ещё... что остаюсь готовая к вашим услугам София Шарлотта. P. S. Шут царя был также; он очень глуп, и мы умирали со смеху, видя, как его хозяин, взяв метлу, стал его чистить 😆».

В 1713 году в Ганновере Пётр активно чатится с местными дипломатами и ганноверским курфюрстом Георгом Людвигом (в 1714 году он станет ещё и королем Англии Георгом I). Это был важный стратегический движ для России.

Пётр опасался, что Англия после заключения мира в Войне за испанское наследство решит подключиться к Северной войне. Целью Петра в переговорах с ганноверским курфюрстом Георгом Людвигом было получение от него гарантии того, что Англия скипанёт Северную войну.

Но ответы ганноверцев были мутными и мало что прояснили.

Другая тема переговоров — послевоенное устройство Европы. Пётр требует от князя Василия Долгорукова скинуть ему «Проект к миру на Севере», подготовленный саксонским деятелем Якобом Флемингом. По мнению некоторых исследователей, в ходе русско-ганноверских переговоров в проект внесли изменения — и Россия получила такие локации, как Ингерманландия, Нарва, Эстляндия, Кексгольм и Выборг.

Вообще, в Ганновере Пётр был в потоке.

Он тайно встречается со шведским государственным деятелем бароном Георгом Генрихом фон Гёрцем и обсуждает с ним внешнеполитические проблемы.

Кроме того, немецкие историки считают, что во время визита в Ганновер в 1713 году Пётр посетил дворец Херренхаузен, где его принимала ганноверская курфюрстина София, с которой он виделся во время Великого посольства 1697 года. Но в русских источниках пруфов нет.

Ну а самой интересной была очередная встреча Петра с Готфридом Лейбницем. В этот раз знаменитый учёный пошерил с царём свои посты о развитии образования, науки, музеев, библиотек, книжных магазинов, типографий, обсерватории.

По легенде, Лейбниц, находясь с Петром в Пирмонте неподалёку от Ганновера, придумал аппарат, который облегчал написание текста на доске. Лейбниц также отмечал, что разговаривал с Петром и обещал ему соорудить ещё и счётную машину.

Были и откровенно криповые моменты. Так, Лейбниц писал Даниилу Бернулли, что в Пирмонте Пётр перед началом курса пускал себе кровь, так же как и другим людям из его свиты.

Хуже всех была кровь у священника – бледная и густая. По окончании курса Пётр снова пускал всем кровь. И у священника кровь была чистая — свойство здорового человека.

Кроме того, говорят, что Лейбниц придумал приспособление, которое позволяло Петру точно целиться и лупить хедшоты, несмотря на ревматизм руки.

Короче, свой вайб.

Первый раз Пётр попал в Кёнигштайн во время Великого посольства — на обратном пути в Россию через Саксонию.

Русский посол в Польше сообщил королю Августу Сильному о плане Петра заехать в Кёнигштайн, а тот поручил своему наместнику принять царя.

Пётр приехал в Кёнигштайн из Дрездена как нонейм и, как обычно, старался не светиться. Дело было утром сразу после вечеринки в Дрездене, и, приехав, царь продолжил спать в карете, пока её охраняли часовые.

Когда Пётр проспался, ему показали замок и арсенал. Во время осмотра крепости царь заинтересовался пушками и гранатами. Он попросил выстрелить из крепости гранатами, попробовал вино, пообедал и уехал в Прагу.

Генрих фон Гюйссен напишет пост:

«Приехали в Кеништейн, где после кушанья были в цейгаузе и ходили гулять кругом крепости, также в великие тамошние погребы для смотрения 🥂. Славная фортеция и городок на высоком каменном клине; 3 мили от Дрездена на Ческой границе, на реке Элбе), а надлежит она саксонскому курфирсту и сажают в неё честных людей за караул», осматривали колодезь (глубина 187 м), великие погреба 🤩, «бочки чрезвычайной величины» с ренским, из бочки пили вино 🍷, «оттоль поехали пред вечером и, отъехав с милю, приехали в деревню Ланегорштов, в которой кушали».

Отрывок из Путевого блога:

«Приехали в город Кенихштеин, здесь кушали и после кушанья были в цейгоусе, кругом города ходили. Город стоит на высоком клине каменном. В том городе колодезь глубиною 300 сажень 😮. В том же городе великие погребы, и в погребах великие бочки 🤤. Одна бочка 3319 ведр, длиною 15 аршин, вышина 11 аршин, кругом 33 аршина. А под тою бочкою стоят 10 бочек. Естли та большая бочка потечет, и то ренское мимо тех малых бочек не пойдет, ис которых ренское пили. А ренское в тое бочку переменяют в 10 лет. Отсель поехали пред вечером ✌️».

Второй раз Пётр приезжает в Кёнигштайн в ноябре 1712 года — после курорта Карловы Вары. В поисках лампового отдыха Пётр запрещает любые церемонии. На границе его принимает высокопоставленный саксонский дворянин.

После обеда Пётр осматривает крепость, просит коменданта сделать несколько пушечных залпов, стреляет из всех орудий, пьёт за здоровье короля Августа II и осматривает крепостную тюрьму.

Во время посещения Пётр лично измерил глубину колодца в крепости, которая составляет 152,5 метра.

Фрайберг — культовая локация на территории курфюршества Саксония и крупный центр горной промышленности. Его ещё называют колыбелью горного дела Европы. Добыча серебра прокачала Фрайберг до одного из самых крупных и богатых городов Саксонии.

Пётр внёс в календарь пункт «Заехать во Фрайберг» ещё в 1698 году — во время Великого посольства. Ожидая приезда русского царя, во Фрайберге заново украсили и обставили парадные покои. Но в тот раз визит не состоялся.

Во время второй поездки в Германию Петру наконец-то удаётся побывать во Фрайберге — он приезжает сюда из Дрездена в сентябре 1711 года. Пётр выезжает во Фрайберг в девять часов вечера в сопровождении Фридриха Фицума. Приехав, он останавливается в замке.

Здесь Пётр чекает, как работают горные заводы, посещает рудник и интересуется работой майнеров.

В честь него даже устраивают парад горняков.

Почилив во Фрайберге, Пётр уезжает в Августусбург, где обедает около огромного дерева, а дальше мчит в сторону Карловых Вар.

Об этом пишут:

«Из Дрездена поехали 11 дня на Фрейберх, где сыскивают серебреную руду ⛏, и там его величество смотрел заводы и был сам в тем ямах, где добывают руду 💪. И потом был в курфистрском замке, куда приходили все рудокопные мастеры с музыкою по их обыкновению. В 12 день поутру его царское величество 🤴 путь свой взял из Августбурх на Чап и прибыл в Карлсбад против 13-го дня ввечеру».

Впечатления Петра от горной промышленности Европы стали приквелом к началу горного дела в России.

В Торгау Пётр первый раз пересёкся с рок-звездой науки Готфридом Лейбницем.

Во время встречи Лейбниц показал Петру глобус с изображением структуры магнитного поля Земли. Разумеется, Пётр сразу захотел получить такой же девайс — и Лейбниц пообещал замутить.

Лейбниц пишет, что хотел рассказать Петру об изобретённом им военном снаряде, о своих астрономических наблюдениях, планировал сделать предложения по улучшению судоходства.

Пётр в ответ кинул Лейбницу челлендж — заняться реформой русского судопроизводства, а также «табелем о рангах».

Знакомство Петра с культовым немецким учёным стало для царя знаковым событием. Пётр давно задумал тотальный апдейт государственного управления, и Лейбниц пошерил с ним кучу полезных идей в этом направлении. Хотя Пётр и раньше слышал о коллегиях, Лейбниц обрисовал ему целостную систему. Всё это повлияло на ход дальнейших реформ, которые Пётр проводил в России.

Лейбниц пишет про Петра:

«Он государь великого ума 🧠🤯, судя по ответам, которые он давал через переводчика, так как говорил только на своём языке <...>. Я его видел мельком, однако смогу, пожалуй, изобразить его портрет. Он роста выше обыкновенного, с гордым и в том числе величественном взглядом, глаза полны огня 🔥 и находятся в постоянном движении, как и все его члены, редкие волосы, маленькие усы, одет по-матросски в красное сукно с несколькими небольшими золотыми галунами, белые чулки и чёрные башмаки».

Сохранились сведения о разговоре философа с царём об общих проблемах реформ. Фанфакт: Лейбниц, вопреки присущей ему склонности к прожектёрству, уговаривал Петра не спешить с реформами.

Ну и конечно, куда без свадьбы.

В Торгау играют свадьбу царевича Алексея, сына Петра, и брауншвейгской кронпринцессы Шарлотты Кристины Софии, дочери герцога Антона Ульриха Брауншвейг-Вольфенбюттельского. Во время венчания, которое проходит на греческом языке, Пётр надевает венцы на головы венчающихся.

Вечером тусовка движется на свадебный ужин у королевы Кристианы Эбергардины. Танцуют в течение нескольких часов. Пётр благословляет новобрачных и сопровождает их до номера. Затем он провожает королеву и уходит в канцелярию, откуда пишет всем месседжи о прошедшем бракосочетании.